История, судьба адыгов (черкесов)

С тех пор черкесы не раз направляли Султану свои депутации с целью засвидетельствовать преданность и заручиться обещанием помощи. Однако всякий раз эти группы получали там довольно холодный прием. Столь же безуспешно черкесы обращались и к Персии и, в конце концов, к Мехемету Али, который, хотя и выразил им полную признательность, был далек от того чтобы оказать реальную помощь.

Во всех этих случаях депутатам Черкесии предписывалось разговаривать с теми, кто, находясь далеко, плохо представлял себе, сколь невыносимым было угнетение со стороны России, насколько враждебно она относилась к их обычаям, вере, их счастью и благополучию (иначе зачем бы черкесам так долго воевать против нее?), сколь предательски действовали российские генералы, сколь жестоки были российские солдаты.

Вывод ясен - никто не заинтересован в уничтожении черкесов. Тем не менее никто, кажется, не заинтересован в оказании реальной помощи черкесам. Те сотни тысяч человек, что рассеяны ныне по пустынным крутым отрогам и ведут войну против наших упрямых горцев, завтра ступят на ваши плодородные долины, захватывая их и обращая вас самих в пленников.

Наши горы стали защитными бастионами для Персии и Турции, но, если нам не окажут поддержки, эти же горы станут воротами в эти страны - горы сейчас единственное прикрытие для них. Эти двери дома, закрыв которые можно удержать внутри тепло. Однако, кроме всего прочего, наша кровь - черкесская кровь - течет в жилах самого Султана. Его мать, женщины его гарема - черкешенки, его министры и генералы - черкесы. Он - оплот нашей веры и нашей нации, он владеет нашими сердцами, и мы предлагаем ему нашу верность.

Во имя всего того, что связывает нас, мы призываем Султана проявить нам сочувствие и оказать поддержку. Если же он не хочет или не может защитить свои чада, своих подданных, напомните ему о Крымских ханах, чьи потомки находятся среди нас.

Именно об этом предписывалось говорить нашим депутатам там, куда они направлялись, однако никто их не принял всерьез. Впрочем, те люди не вели бы себя так, если Султан хорошо представлял, сколько верных сердец и мечей может перейти под его команду, как только он перестанет водить дружбу с Москвой.

Мы понимаем, что Россия - не единственная держава на свете. Мы знаем, что есть другие державы, более сильные, чем Россия, которые, хотя и мощны, но снисходительны; они наставляют несведущих, защищают слабых; они не дружат с Россией, но являются ее врагами: они не враждуют с Султаном, но напротив, поддерживают с ним дружеские отношения. Мы знаем, что Англия и Франция были самыми великими государствами на земле, они были самыми значительными и сильными, когда русские приплывали сюда в утлых лодочках и просили у нас позволения рыбачить в Азовском море.

Мы допускали, что Англия и Франция не проявят никакого интереса к такому простому и небогатому народу, как наш, однако мы никогда не сомневались в том, что эти просвещенные нации не причисляют нас к русским. И, хотя мы неучены, не имеем артиллерии, генералов, кораблей или сокровищ, все же надеялись, что нас считают честным народом, вполне мирным, когда нас не трогают, и мы надеялись, что эти нации знают, как мы ненавидим русских, имея на то все основания, что мы почти всегда побеждали их в бою.

Поэтому особенно оскорбительно для нас было узнать, что на всех географических картах, выпущенных в Европе, наша земля обозначена как часть России; что между Россией и Турцией были подписаны совершенно неизвестные нам договора, по которым якобы Россия благополучно получает в свою собственность тех самых воинов, которые заставляли ее дрожать, и эти горы, где не ступала нога россиянина; что российские представители заявляют Европе, что черкесы - либо их рабы, либо просто отъявленные негодяи и бандиты, которых не может смягчить доброе отношение и которые не хотят подчиняться никаким законам.

Мы призываем в свидетели Небеса и гневно протестуем против подобной лжи и досужих домыслов, похожих на женские сплетни. В течении сорока лет мы яростно сопротивлялись порабощению с помощью оружия. Эти чернила, как и пролитая нами кровь, свидетельствует о нашей независимости. Эти слова - свидетельство людей, никогда не знавших и не терпящих над собой владык, полных решимости защищать свою землю; людей, не сведущих в тонкостях дипломатии, но хорошо знающих, как употребить оружие при приближении русских.

Кто волен передавать нас кому бы то ни было? Мы предложили Султану свое подданство, свою верность, однако, если он дружит с Россией, то не может принять это предложение, Черкесия с Россией воюет. Наше предложение - свободное волеизъявление народа: это не товар, который может продавать тот, кто его и не покупал.

Пусть уж тогда такая великая держава, как Англия, к которой повернуты наши лица и протянутые руки, вовсе не принимает участие в нашей судьбе, если это приведет лишь к несправедливости по отношению к нам. Пусть уж Англия тогда благополучно не замечает уловок России, раз она затыкает уши, чтобы не слышать мольб кавказских народов. Пусть она верит клеветникам и по их словам судит о людях, которых называют варварами и дикарями.