На данной странице сайта Кавказ изложено мнение профессора Чикагского университета Луиджи Зингалеса о будущем капиталистического мира. Автор считает, что нынешний финансовый кризис в мире демонстрирует кризис капитализма полный и окончательный, и что после его завершения бизнес срастётся с государством не только в таких странах, как Россия или страны Латинской Америки, но и в США и других развитых капиталистических странах.
Статья
Луиджи
Зингалеса
Часть I
После кризиса бизнес даже в Америке срастется с государством, как в Латинской Америке или России
Прошлогодний экономический кризис, произошедший в финансовом секторе, лежащем в основе американского капитализма, не может не оставить заметных шрамов. Финансовый надзор, роль крупных банков, отношения между государством и ключевыми рыночными игроками никогда не будут такими, как раньше.
КАПИТАЛИЗМ ПОД СОМНЕНИЕМ
Более важно, однако, то, как будет меняться отношение общества к устройству капиталистической системы. Сама природа кризиса и реакция на него правительств теперь угрожают подорвать общественное мнение относительно справедливости, объективности и легитимности демократического капитализма.
Допустив ситуацию, когда кризис стал возможен (особенно сконцентрировав власть у немногих крупных учреждений), и реагируя на кризис именно так, как мы наблюдаем (масштабный государственный «выкуп» банков и крупных корпораций), США в настоящее время рискует двинуться в сторону европейского корпоративизма и коррумпированного капитализма более патерналистских режимов.
А это уже подвергает угрозе уникальный американский вариант капитализма, которому до сих пор удавалось не ассоциироваться в общественном сознании с устойчивой коррупцией, и, таким образом, эта страна была сравнительно защищена от популистской антикапиталистической пропаганды.
Что же, теперь этого не избежать? И если так, станут ли такие перемены лишь временной реакцией на острую критическую ситуацию в экономике, или настроения американцев претерпят куда более глубокий и вредоносный поворот?
Некоторые сигналы не обнадеживают.
БЕЙ БОГАЧЕЙ
Один мой знакомый работал консультантом в ныне печально известном гиганте страхования, American International Group (AIG). Чтобы он не захотел открыть свой собственный хедж-фонд, AIG предложила ему договор о недопущении конкуренции<: некоторая сумма денег, которая должна была компенсировать ему упущенные возможности.
Это совершенно обычная, стандартная практика – но, к несчастью для моего знакомого, эти деньги по условиям договора должны были быть ему выплачены в конце 2008 года. Поэтому начало 2009-го он провел в страхе: его контракт был классифицирован как один из тех самых печально известных бонусов AIG. Поскольку против этих бонусов в обществе поднялась волна праведного гнева, то мой друг даже получил несколько угроз убийства.
Как итог, хотя юридически он был не обязан этого делать, он предпочел вернуть деньги компании обратно, надеясь, что этот поступок спасет его имя от позорных газетных публикаций.
На случай, если это его не спасет, он подготовил план побега для своей жены и детей. И это было очень благоразумной тактикой поведения; как известно, разъяренные протестующие вломились в дома нескольких менеджеров AIG, чьи имена засветились в газетах, и только по счастливой случайности ничьей жизни и здоровью не был причинен вред.
Хотя такие крайности, к счастью, случаются довольно редко, их вполне можно счесть симптомами массового недовольства. Согласно недавнему опросу, 65% американских граждан заявили, что государство должно ограничить размер компенсаций руководителей крупных корпораций, и 60% хотели бы, чтобы государство вмешалось и внесло кое-какие улучшения в политику больших компаний.
При этом эти взгляды не означают доверия правительству: только 5% американцев в том же опросе сказали, что по большей части доверяют правительству, а 30% сказали, что не доверяют вовсе. Просто на текущий момент американцы доверяют крупным корпорациям в еще меньшей степени: меньше, чем каждый тридцатый, заявили, что в целом им доверяют, и каждый третий не доверяет крупным компаниям вообще.
Такие настроения знакомы людям, изучающим феномен общественного мнения в большой части земного шара. Но это довольно необычное состояние дел для США.
До недавнего времени американцы отстаивали свою веру в рыночные ценности и даже терпели некоторые негативные стороны экономики рынка, например, крайне высокий разрыв уровня доходов.
(Продолжение - центральная колонка.)
Кризис капитализма,
полный и окончательный.
(Продолжение. Начало - левая боковая колонка.)
Долгое время капитализм в США пользовался исключительно сильной поддержкой общества, так как американская форма капитализма имела свои отличительные особенности от всего мира, – главным образом из-за уникальным образом открытой и свободной рыночной системы.
АМЕРИКАНСКИЙ ПУТЬ
Капиталистические ценности – это не только свобода предпринимательства, но и законы, и политика, которые обеспечат свободный вход на рынок, которые ускорят получение финансовых ресурсов для новых игроков, и которые создадут большой простор для конкуренции.
США, в общем и целом, приблизились ближе всех остальных к этому идеалу, и это немаленькое достижение, потому что рыночное давление и стимулы обычно не приводят к установлению такого баланса естественным образом.
Хотя всем принесет пользу свободный, основанный на конкуренции рынок, никто конкретно не получает больших доходов от того, что система сохраняется конкурентоспособной, а игровое поле – ровным. Классическому капитализму не хватает сильного лобби.
Это заявление может показаться странным в свете миллиардов долларов, которые тратятся компаниями на лобби в американском Конгрессе, но в том-то все и дело. Большинство лоббистов хотят перетянуть одеяло на себя, а не поделить его поровну. Лоббирование, главным образом, играет на стороне бизнеса, в том смысле, что оно защищает интересы существующих компаний, а не на стороне рынка, в том смысле, чтобы поддерживать по-настоящему свободную и открытую конкуренцию.
Открытая конкуренция вынуждает компании с долгой историей доказывать свой высокий уровень снова и снова, и сильные рыночные игроки в результате используют имеющиеся ресурсы для ограничения соревновательности и усиления своих позиций. Как результат, между бизнес-лобби и рыночным лобби возникает серьезное напряжение, хотя американский капитализм до сих пор управлялся с этим напряжением лучше, чем в большинстве стран.
В недавно опубликованном исследовании Рафаэль ди Телла и Робер МакКаллох показали, что общественная поддержка капитализма в любой стране положительно ассоциируется с идеей, что успех определяется упорным трудом, а не слепой удачей, и обратно связана с уровнем коррупции. Эти корреляции во многом объясняют общественную поддержку американского капитализма.
Согласно одному недавнему исследованию, только 40% американцев считают, что удача – более важный фактор для уровня дохода, чем упорный труд. Но при этом более важную роль удаче отводят 75% бразильцев, 66% датчан и 54% немцев; может быть, теперь понятно, почему американцы так стабильно поддерживают свободный рынок.
Некоторые ученые возражают, что такой взгляд на легитимность капитализма, – результат просто-напросто успешной пропаганды идеи «Американской мечты» – мифа, распространенного в американской культуре, но не обязательно имеющего в основе реальность.
Действительно, фактические данные не подтверждают, что социальная мобильность в США выше, чем в других развитых странах. Эта разница не видна в общей статистике, но четко прослеживается на верхней границе распределения – а именно она привлекает больше всего внимания и больше всего влияет на настроение людей.
Даже до интернет-бума, который привел к появлению множества молодых миллиардеров, – в уже далеком 1996 году – каждый четвертый миллиардер в США сам создал свое богатство. Скажем, в Германии это только каждый десятый. И самые богатые self-made американские миллиардеры – от Билла Гейтса и Майкла Делла до Уоррена Баффетта и Марка Цукерберга – создали свои состояния в конкурентных видах бизнеса, с полным или практически полным отсутствием какого-либо вмешательства государства или помощи от него.
Этого нельзя сказать про большинство других стран, где самые богатые люди накопили свои состояния в регулируемых видах бизнеса, где связи в правительстве являются ключевым фактором успеха.
Это можно сказать про российских олигархов, итальянца Сильвио Берлускони, мексиканца Карлоса Слима, и даже крупнейших гонконгских богачей. Они заработали свои миллиарды в бизнесах, сильно зависимых от правительственных концессий, – в энергетике, недвижимости, телекоммуникациях, нефти. Успех в этих сферах зачастую зависит от наличия правильных связей куда больше, чем от инициативности и предпринимательского таланта.
В большей части земного шара лучший способ заработать деньги – не найти блестящую идею и упорно трудиться, воплощая ее в жизнь, а развивать связи с государством. Такая полукоррумпированность не может не влиять на отношение общества к экономической системе страны.
Когда в недавнем исследовании итальянских менеджеров попросили назвать определяющие факторы финансового успеха, на первое место они поставили «знакомство с влиятельными людьми» (80% назвали этот фактор «важным» или «критично важным»). «Знания и опыт» оказались на пятом месте, после характеристик вроде «лояльность и повиновение».
Разница между этими путями к процветанию демонстрирует нечто большее, чем просто разницу восприятия. Американский капитализм действительно сильно отличается от своих европейских аналогов, по причинам, которые имеют глубокие исторические корни.
ОТКУДА ЕСТЬ ПОШЛИ ФИНАНСЫ
В Америке, в отличие от остального Западного мира, демократия появилась до индустриализации. Ко времени Второй промышленной революции (вторая половина XIX века), в США уже несколько десятилетий существовало всеобщее избирательное право (хотя бы только для мужчин), и несколько десятилетий было широко распространено образование.
Таким образом, ожидания населения были высоки, и вряд ли они стали бы терпеть несправедливую экономическую политику. Неудивительно, что антитрестовые законы (приводящие к развитию рынка в целом, но иногда тормозящие конкретные бизнесы), – были разработаны в США в конце XIX – начале XX века.
Так же неудивительно, что в начале XX века, при поддержке журналистики и популистских (но не антирыночных) политических движений, в Соединенных Штатах наблюдалось усиление регуляции, направленное на уменьшение власти большого бизнеса.
В отличие от Европы, где самая активная оппозиция против вопиющих проявлений бизнеса истекала от социалистических антирыночных движений, в США оппозиция была четко прорыночной. Когда Луис Брандейс атаковал финансовые тресты, его целью было не нарушить работу рынков, а лишь сделать, чтобы они работали лучше.
В результате, американцы с самого начала понимали, что интересы рынка и интересы бизнеса не всегда совпадают.
Американский капитализм развивался, когда правительственное вмешательство в экономику было довольно слабым. В начале XX века, когда оформлялся современный американский капитализм, правительство США расходовало только 6,8% ВВП. После Второй мировой войны, когда современный капитализм полностью оформился в западно-европейских странах, правительства этих стран тратили в среднем до 30% ВВП.
До Первой мировой войны правительство США было крохотным по сравнению с правительствами других стран. Отчасти это было из-за того, что перед США не стояли никакие существенные военные угрозы, что позволило правительству тратить на армию достаточно малую часть бюджета. Федералистская направленность американского режима также привела к ограничению размера национального правительства.
Если правительство мало и оно относительно слабое, то чтобы делать деньги, необходим успешный бизнес частного сектора. Но чем больше объем и диапазон правительственных трат, тем легче зарабатывать деньги, перераспределяя общественные ресурсы. Создание бизнеса – это сложно и рискованно, а получение правительственной преференции или даже контракта – это проще и гораздо безопаснее.
Таким образом, в странах с большими и сильными правительствами, государство оказывается в самом сердце экономической системы, даже если эта система относительно капиталистическая.
От этого политика и экономика тесно переплетаются, как в практических вопросах, так и в общественной картине мира: чем больше доля капиталистов, приобретающих капитал в силу своих политических связей, тем сильнее общественно мнение о том, что капитализм несправедлив и коррумпирован.
Еще одно отличие американского капитализма состоит в том, что он создавался без зарубежного влияния.
Хоть европейский (особенно британский) капитал и играл важную роль в экономическом развитии Америки в XIX и XX веках, экономики европейских государств были развиты хуже, чем американская, и поэтому, хотя европейские капиталисты могли инвестировать в американские компании или конкурировать с ними, они не могли доминировать над ними.
В результате американский капитализм развивался более-менее органически, и до сих пор демонстрирует связь с теми самыми истоками. Американское законодательство о банкротстве, например, способствует заемщикам, потому что США основано и развивалось как государство заемщиков.
Ситуация сильно отличается в странах, где капиталистические экономики развились уже после Второй мировой войны. Эти страны (такие, как несоциалистические страны континентальной Европы, частично Азия и большая часть Латинской Америки) индустриализировались в огромной тени Америки.
В процессе развития местные элиты чувствовали угрозу экономической колонизации американскими компаниями, которые были гораздо эффективнее и лучше капитализированы. Чтобы защитить себя, они специально построили непрозрачные системы, где были важны локальные связи, – в таких системах у них была фора.
Эти структуры оказались устойчивыми, и простояли десятилетиями: когда экономические и политические системы строятся, чтобы способствовать человеческим отношениям, а не эффективности, – реформировать их очень сложно, так как лица у власти, – это те самые лица, которые больше всего пострадают от изменений.
ИММУНИТЕТ ОТ МАРКСИЗМА
В конце концов, Соединенные Штаты сумели выработать прорыночную программу, отличающуюся от пробизнес-программы тем, что она была избавлена от прямого влияния марксизма.
(Окончание I части - правая боковая колонка.)
Тема: Кризис капитализма, полный и окончательный.
Кризис капитализма
(Окончание I части статьи.)
Возможно ли, чтобы тот тип капитализма, который развился в США, был причиной, так же как и следствием, отсутствия крепкого марксистского движения в стране? Как бы то ни было, это отличие от прочих западных режимов было важным в развитии американского подхода в экономике.
В странах с крупными и влиятельными марксистскими партиями силы, выступавшие за рынок и бизнес, были вынуждены объединяться, чтобы бороться с общим врагом.
Если приходилось сталкиваться с возможностью национализации (то есть, когда ресурсы контролирует малочисленная политическая элита), даже относительный капитализм (который предполагает, что эти ресурсы контролируются малочисленной бизнес-элитой) становился привлекательной альтернативой.
В результате, многие из этих стран не смогли выработать более конкурентоспособную и открытую форму капитализма, потому что они не могли себе позволить расщепить оппозицию марксизму. Хуже того, запрет свободного рынка был полностью принят выступающими за бизнес силами, которые были лучше оснащены и накормлены.
Парадоксально, но одновременно с угасанием привлекательности марксистских идей эта проблема во многих странах стала еще острее.
После десятилетий тесного контакта и захвата, прорыночные силы не могли отделиться от пробизнес-лагеря. Потеряв идеологическую оппозицию в виде марксизма, не ощущая никакого противостояния со стороны рыночной идеологии, пробизнес правил безнадзорно.
Ни в одной стране это не очевидно так, как в Италии, где рыночным движением сейчас практически буквально владеет бизнесмен и премьер-министр Сильвио Берлускони. Довольно часто создается впечатление, что он управляет страной в интересах своей медиаимперии.
БАНКИ В УЗДЕ
Поскольку система свободного рынка опирается на общественную поддержку, а эта поддержка в известной степени зависит от мнения общества о том, насколько справедливо и честно работает система, то любой ущерб этому мнению ставит под угрозу саму систему.
Этот ущерб возникает тогда, когда связи с членами правительства или устойчивое лидерство на рынке давно существующих компаний становятся очевидным образом более важными факторами успеха, чем свободная и честная конкуренция. Если и правительство, и крупный бизнес всерьез намерены и дальше идти по этому пути, и поэтому и то, и другое, если их не остановить, представляют собой угрозу особой американской форме капитализма.
Даже самая убедительная и устойчивая идеология не может сохраниться, если исчезают породившие ее условия.
Американскому капитализму нужны защитники, которые понимают все текущие опасности для него, – и которые могут донести это до общественности. Но в последние 30 лет, когда исчезла угроза наступления глобального коммунизма, ряды защитников капитализма редеют, а искушения лидерства корпораций – растут.
Это и подготовило ту почву, на которой вырос текущий кризис, – и все менее понятно, как мы теперь можем исправить ситуацию.
Здоровая финансовая система – ключевая необходимость для любой существующей рыночной экономики. Чтобы собрать лучшие таланты и позволить им расти и процветать, жизненно важен широко распространенный доступ к финансам. Это важно и для того, чтобы вовлекать в систему новых игроков и поощрять конкуренцию.
Система, которая распределяет финансы, распределяет также власть и ренту; если эта система несправедлива, для остальной экономики остается мало надежды.
Всегда очень велика вероятность нечестности или злоупотреблений в финансовой структуре.
